Дальномер

Ну что? Я предупреждал о политике? Предупреждал.

Тему закрываю. Дальнейшие публикации по сабжу этой темы запрещены на неопр. срок. Про никон - пожалста.

evgenys2005ss, altix, shef - увижу опять политику, будет месячный РО.

_________________
Cон разума рождает квазитов

открыто

_________________
Cон разума рождает квазитов

Интересно, что согласно Вашему повествованию не получил завод Арсенал оборудование в идеальном состоянии.

_________________
Yurii_m@inbox.ru

Выражаю благодарность многим людям, который откликнулись помочь с переводом и предоставили интересную информацию. В начале ветки они указаны в хронологическом порядке оказания помощи. Надеюсь, что кто-то сможет все таки дополнить материал информацией из наших архивов. Товарищи красногорцы, может Вы сможете дополнить сведениями о оптике? Я постараюсь все таки найти киевские архивы. если они еще существуют.

Я решил немного отступить от темы и привести эпизод из жизни гениального немецкого конструктора камер Хайнца Вааске. Вы все знаете это имя, так как он был создателем Ролляй 35, который до сих пор является очень популярной и я бы сказал даже культовой камерой. Он также создал или принимал участие в создании целого ряда замечательных фотоаппаратов с оригинальными инженерными решениями: Эдикса 16, Эдикса Рефлекс, Эдикса Стерео, Эдикса Электроника, Ролляй А 26, Ролляй А110 и Е 110, Фойхтлендер Виторет 110, Ролляйматик, а также множества прототипов, которые в силу тех или иных причин не пошли в серию.

Так уж получилось, что его призвали в 1943 г на восточный фронт. 19 летнего юношу забросили на Ладожское озеро, где он учавствовал в блокаде Ленинграда. Позже, когда он узнал, что в блокаду умерло 900000 мирных граждан, до конца жизни винил себя как соучасника преступления и не охотно говорил о войне. Противотанковую бригаду, в которой он состоял, полностью разгромили советские танки при наступлении. Он единственный выжил в том бою и чуть было не лишился ноги из-за осколочного ранения. Дальше он уже не представлял никакой ценности для Вермахта и был отпущен после госпиталя к своим родным. Его мать с двумя сестрами жили в то время в чешском городке Тухан. После окончания войны они решили добраться до Берлина, где оставался отец семейства. Их путь лежал через Дрезден. Они побывали в этом городе как раз в то время, когда где-то в другой части города, на Шандауер Штрассе решалась судьба Цейсс Икон.


Конец войны и возвращение домой Йорг Айкманн и Ульрих Фогт (из книги "Камеры для миллионов")

Война закончилась, семейство Вааске выжило. Даже Пауль Вааске (отец) пережил захват Берлина русскими войсками. В Тухане, Чехия (где пребывали остальные члены семъи) началась депортация немецких жителей.

Минна Вааске собрала обеих дочерей и раненного сына Хайнца в дорогу. Берлин был их целью, но они еще не знали, сохранилось ли их жилье в Берлине на Ноститцштрассе 24. Сперва они добирались вдоль Эльбы до чешской границы гужевым транспортом, который предоставили знакомые из Тухана. Проверка чешской милиции длился очень долго, но по его завершению они безпрепятственно пересекли границу. Им даже удалось увезти "контрабандой" важный чемодан с семейными ценностями.

Их первой целью была саксонская Пирна, так как они услышали, что от туда наладили железнодорожное сообщение с Дрезденом и Берлином. Они доехали до Пирны. Хайнц вздохнул с облегчением, когда увидел, что прибывший состав был набит под завязку беженцами.

После многих часов езды они наконец добрались до города Дрездена. Но, что значит до города? Нет, они въехали на поле руин, которое некогда было городом. Один из самых красивейших городов европы был разбомблен и превращен в строительный мусор и пыль 13 и 14 февраля 1945 г тремя налетами авиации. От 35000 до 40000 человек погибли в течение этого одного дня.

Апокалиптический огненный вихрь пронесся также через железнодорожный вокзал, где в то время ночевали беженцы из Силезии. Приблизительно 750 человек было собрано из так называемых противовоздушных бункеров вокзала для того, чтобы в конце февраля сжечь на Старой Площади на груде покрышек и шпал тысячи трупов погибших.


Дрезденский железнодорожный вокзал в 30-е годы.


Тот же вокзал в феврале 1945 г. Здесь Хайнца Вааске задержали после окончания войны.

Во время этой безумной военной бомбардировки не был уничтожен такой важный стратегический объект как мост через Эльбу. Так что уже через три дня наладилось железнодорожное сообщение, и в течении многих месяцев Дрезден оставался важным пунктом сообщения для беженцев.

В переполненом вагоне воцарилась тишина, когда поезд медленно подъезжал к дрезденскому вокзалу. Все уже знали, что тут произошло 3 месяца тому назад. Поезд остановился. Но чтобы двигаться дельше не могла идти речь. Была глубокая ночь. Для сообщения не было пока поездов. Они услышали, что утром пустят поезд в направлении Берлина. Сейчас им было необходимо найти жилье для ночевки. Не так просто это сделать в сожженом городе. Даже подвалы разрушенных зданий были переполнены беженцами. После долгих поисков Хайнц нашел вентиляционную шахту, в которой можно было худо-бедно переждать до утра; про сон не могло быть и речи.

Уже очень рано утром четверо Вааске шли обратно на вокзал. Перроны вокзала уже были переполненны людьми. "Мне надо определить, с какого пути отходит поезд!" сказал Хайнц матери и поковылял на костылях по развалинам вокзала.


1945 г. Немецкие беженцы на разгрузочной станции.

Его путь быстро оборвался, так как молодого человека призывного возраста запримети двое советских солдат и затребовали предъявить документы. Из всех документов у него оказалась всего лишь солдатская книжка. Для красноармейцев это было достаточной причиной взять молодого человека под стражу. Его мать, наблюдавшая за происходящим, смогла с огромным трудом получить обратно документы остальных членов семъи, которые находились у Хайнца.


Документ составленный на польском об освобождении Вааске из военного госпиталя в Загане от 29 июля 1945г. Перевод гласит: Военное командование польской армии, месторасположение город Заган, 29.7.45 - Этим документом подтверждается, что военнопленный Вааске, Хайнц отпускается с 28.7.45 из советского военного госпиталя SPW N9 и может отправлятся в Берлин, где находится его место жительства. Польский военный командант города Заган.


Война снова захватила двадцатилетнего Вааске, и скорее всего его отправили бы на угледобычу в Воркуту или на восстановление разрушенных городов Советского Союза. Вместо этого советского военнопленного привезли в Заган, где во время войны находился под руководством нацистов Шталаглюфт III, где умерло тысячи военнопленных разных национальностей. При первом обследовании русским военным врачом было заключено отправить инвалида в советский военный лазарет, который находился в городской больнице разрушенного города Заган, которое к тому времени перешло польскому управлению.



Немецкий лагерь военнопленных в Загане STALAG LUFT III, Нижняя Силезия. Фотографии сделаны тайно военнопленным в 1943/44 гг.


Первая "мини-конструкция" Хайнца Вааске - миниатюрные шахматы. Фигурки окрашены натуральными красителями и были вырезаны во время пребывания в советском лагере для военнопленных. Для сравнения размеров показана губная помада.

Я насколько понимаю, в Киев завезли станки из Йены, а дрезденские станки из-за повреждений не смогли вообще использовать.
Военное начальство приказало начать в Йене производство Контаксов. У них небыло никакой базы для этого. Там собирали до этого оптику и дальномеры. Но приказ никто не осмелился ослушаться и Контакс в Йене вскоре начали собирать. Как раз этих специалистов и эти станки вывезли из Йены в Киев. Поэтому по большому счету Киева не имеют прямого родства с дрезденскими Контаксами кроме внешнего сходства и схожести механизмов. Киев - потомок Контакса из Йены.

Небольшое дополнение к американскому периоду оккупации Йены. Я перевел только те отрывки, которые не повторяются у других авторов. Книга Армина Херрманна "Осталось только название" представляет собой пример того, как увлекательно можно преподать исторический материал. Автор много времени лично общался с Кюппенбендером и имел доступ ко многим архивным данным из Оберкохена. Хотя нигде не нашел информации, но похоже директор Карл Цейсса в Оберкохене с 1974 г., профессор, доктор Йобст Херрманн, являлся его отцом. Как и всегда все цитаты на архивные источники я опускаю.


"We take the brain" (III) Армин Херрманн

Со смотровой площадки 15 этажного здания концерна Карл Цейсс в Йене открывается наилучший вид на лесистые холмы, расположенные вокруг города. На востоке взошло солнце и осветило цветущие вишни во дворах домиков, которые облепили городскую стену. С холмов спускались колонны американских солдатов, и со стороны Мюльталя приближались танки. На продвижение американских войск смотрел Хайнц Кюппенбендер.

Ночью артилерийский огонь был прекращен, и сейчас было необычайно тихою Немецкие войска взорвали мосты через Заале и ушли на восток.

Руководитель предприятия чувствовал облегчение. Никто не знал, как поведут себя американцы в Йене, но фабрика Карла Цейсса была спасена.

В последний момент злоба диктатора обернулась против своего народа. Был получен приказ, уничтожать все промышленные объекты до того, как они перейдут в руки союзников. Адольф Гитлер сознательно старался забрать у немцев экзистенциальную основу: согласно его мнению, немцы показали себя недостойным народом для продолжения своего существования

Кюппенбендер узнал про приказ и сразу же пошел к Альберту Шпееру. При этом разговоре не было сказано много слов, но он уже знал, что Ряйхсминистер был на его стороне.

Так уж получилось, что работники Цейсса видели в американцах освободителей а не врагов. Но как пройдет вход американских войск в город? Никто из 80 человек не мог это предположить утром 13 апреля 1945 г. они толпились у входа многоэтажного здания. У них не было страха, но в этот переломный день истории концерна они не могли сконцентрироваться на работе.

Увидев американцев в подзорную трубу, Кюппенбендер зашел обратно в свой кабинет на 9 этаже. Он очистил свой рабочий стол и кресло от осколков стекла. Последние две бомбардировки сильно повредили фабрику. Потом он закурил сигару и стал ждать.

Двумя этажами выше сидел доктор Хуго Шраде, руководитель отдела планирования и близкий коллега Кюппенбендера. Шраде выглянул в окно - должно было быть 10 часов утра - и увидел небольшой самолет-разведчик. Долгожданный час пробил. Он спустился на Карл-Цейсс-Штрассе, и неожиданно увидел единственного солдата с автоматом, который быстро приближался. Униформа и каска выглядели необычно, и через секунду замешательства Шраде знал, что перед ним стоит американец.


Вид на город Йена. Хорошо видно 15 этажное здание фабрики Карл Цейсс.

Окружающие работники смотрели на эту сцену с любопытством. Позже они будут часто рассказывать что они видели в эти минуты. Йозеф Динсер вспоминал, что лейтенант немного занервничал, когда увидел у входа в многоэтажку людей в рабочей одежде с пистолетами в руках. Он разоружил их и потом рассказал, что он является первым американцем вступившим в Эрфурт и Ваймар. Теперь он первый вошел в Йену и собирается вскоре первым войти в Геру. Хуго Шраде спросил лейтенанта, не желает ли тот осмотреть фабрику. Вальтер Давид, адвокат фирмы, рассказывал, что американец выглядил так, словно собирался на туристическую экскурсию. Американец спросил: "Zeiss works?" И когда Давид утвердительно ответил, тот спросил "Where's the board of management?" Где правление компании?

Вальтер Давид и Хуго Шраде провели юного офицера через зал, который он осматривал так, словно попал в другой мир. За день до этого фирма прекратила производство, и в зале собралось 80 работников, которые ждали здесь часа зеро. Один из работников поднял Контакс, чтобы запечатлеть американца, но тот воспрепятсвовал этому.

Кюппенбендеру позвонил вахтер и он поспешил покинуть кабинет. Он отдал распоряжение при прибытии американцев не использовать лифт. Спускаясь он увидел, как быстро поднимается американец перескакивая через ступеньку. Его сопровождающие - доктор Шраде и доктор Давид - не выдержали этот темп и отстали.

Лейтенант поднялся, но его дыхание сбилось и он сел перевести дух на скамейку, что стояла в коридоре. Тогда услышал Кюппенбендер первые английские слова "You are the boss?". Своим большим пальцем молодой, хорошо сложенный офицер поправил каску, достал записную книжку из кармана и попросил Кюппенбендера подтвердить, что он является первым американцем, который вошел в Йену. Глава предприятия сказал, что к сожалению не может этого сделать. У работников Цейсса была принята точность: он мог всего лишь подтвердить, что тот был всего лишь первым американцем, который посетил фабрику. В связи с этим лейтенант изменил запись в блокноте, и Кюппенбендер подтвердил своей подписью этот исторический факт.

Через два часа в Йену вошла 80 американская пехотная дивизия. Войска, которые принадлежали к "Третей армии" генерала Паттона, выставили караул на входах в фабрику. Не было произведено ни единого выстрела.

В 14 часов появился командующий дивизией и его заместитель. Они были удивлены, когда обнаружили правление компании на месте. В тот же день газета New York Times поспешила сообщить "The famous Zeiss plant in Jena in ruins" (знаменитая фабрика Цейсса в Йене лежит в руинах). По их словам 90 процентов фабрики было уничтожено и производство окончательно остановленно. Но американцы переоценили разрушительные последствия своих бомбардировок. Кюппенбендер оценивал разрушения в одну треть. Незадолго до прихода американцев фабрика производила 60 процентов своей продукции.

Через несколько дней прибыли заявленные "эксперты", которые должны были позаботиться о фабрике. Делали они это основательно. Это были ученые в униформе, которые были на-удивление хорошо осведомлены про производственные планы, производственные объемы, и которые интересовались всем, особенно объективами для аэрофотосъемки и средствами наведения бомб. Они отдали приказ продолжать производство этой продукции.

***

80000 оригинальных цейссовских чертежей и лабораторных установок были погружены на 14 грузовые машины и должны были быть снова доступны в перенесенной под Штутгарт фабрике. Но документы и оборудование никогда не было доставлено и никогда больше не всплывало в Германии. После денежной реформы, КЦ получил в качестве компенсации 23.1 миллиона дойч марок, так что чертежи и оборудование не напрямую помогли концерну восстановится после войны.

***

Управляющие компанией имели еще одну заботу: они должны были выбрать заместителей, которые во время их отсутсвия следили бы за фабрикой. Эти заместители должны были хорошо знать как руководить предприятием, обладать доверием работников и не должны были быть политически заангажированны. Так как с четырьмя управляющими (Бауерсфельд, Хенрихс, Йоос и Кюппенбендер) уезжало 80 лучших сотрудников, выбор было трудно сделать. В конечном итоге были выбраны Зандман (Sandmann), Шраде (Schrade) и Шомерус (Schomerus), которых позже назвали "Три С".

***

В последние дни пребывания в Йене на четырех руководителей предприятий оказывалось огромное давление. Известный физик Георг Йоос получил нервное расстройство. Ответственный за збыт продукции Пауль Хендрихс чувствовал в те дни, что он должен быть одновременно в ста разных местах. Он был на протяжении 10 лет руководителем представительства компании в лондоне и превосходно говорил на английском. Ответсвенный за организацию производства Хайнц Кюппенбендер был заперт в тюрьме американцами на неделю. У Вальтера Бауерсфельда открылась паховая грыжа, и его прооперировали.

***

Одним из многочисленных визитеров к Бауерсфельду был человек, представившийся "Агриколой". Он хотел переубедить управляющего остаться в Йене и избежать эвакуации. Бауерсфельд посчитал этого "Агриколу" агентом коммунистов. 23 июня в 9 часов в сопровождении молодого сотрудника фирмы он прибыл к американскому командованию и рассказал об этом визите. Как результат, было скомандованно о немедленной вывезке Бауерсфельда.

Когда в 10:30 он прибыл домой, он сказал жене, что для сбора вещей нет времени. Ему его вещи были не так важны как папка с документами. Он говорил, что американцы заберут их в Америку и обеспечат всем необходимым или они вскоре вернутся в Йену. На жену эти доводы не подействовали, и она успела еще собрать узел с вещами. В 11 часов подъехала грузовая машина.

24 июня в прекрасное воскресение остальные 83 цейссианца собрались в последний раз на территории фабрики. В 8 часов утра собрались они в зале заседаний на 5 этаже многоэтажки. Был прочитан приказ военного командования. Представитель работников, которые оставались в Йене прочитал прощальную речь. Потом отъезжающие разошлись по домам, возле которых их ждали военные грузовики. Можно было взять с собой только столько вещей, сколько поместилось бы в машину.

Потом грузовики свернули на Гумбольдштрассе, где на тротуарах уже выстроился конвой аж до Вормштрассе. Никто не имел никакого представления куда они едут. Кюппенбендер и Шраде спросили офицера, ответственного за перевозку. Тот засмеялся, мол может сказать конечный путь прибытия, но они все равно не смогут его сообщить остальным. Потом он достал из кармана конверт и прочитал по слогам "Heidenheim...Brenz". Кюппенбендер ни разу не слышал это название; Шраде же начал смеяться: "Это то место, где я ходил в школу." Жизнь как театр абсурда. "Это довольно забавно", сказал Шраде: "Вы едте в Хайдельхайм, а я лучше останусь здесь".

***

Когда прибыл Кюппенбендер в Хайдельхайм уже было за полночь. Он в недоумении обнаружил во дворе кучу пылающих полосатых матрасов. Сотрудники, которые прибыли немного раньше объяснили, что казармы, где их планировали разместить были в запущенном состоянии и служили местом начлега для переселенцев.

Когда Кюппенбендер зашел в барак, то обнаружил спящего на полу Бауерсфельда. Рядом с ним на деревянном помосте спала его жена в халате. Профессор очень обрадовался, когда узнал Кюппенбендера.

***

Среди жителей Хайдельхайма поползли слухи о новичках. Конвой военных автомобилей произвел на них впечатление, и жители видели в выходцах из Йены американских "подопечных".

Реальность же была другой. Из секретных распоряжений американцев мы узнаем, что вся эта акция проводилась для разведывания ноу-хау технологий, которые могли бы послужить американской промышленности и науке: "Intelligence Specialist Teams from higher headquarters will exploit these personality targets" (из актов офиса военного правительства в земле Баден-Вюртемберг).

Согласно этим приказам прибывших вскоре расквартировали в корпусах бывшей полицейской школы. Это были не жилые помещения, а комнаты для съема. В одну комнату расселяли по-два человека.

Прибывшим приходилось пользоваться вещами, которые они смогли привезти с собой. Американцы ничем их не снабжали и так и не расчитались за простой. Позже американцы подсчитают, что до покупки нового костюма переселенцам нужно ждать 11 лет, для покупки обуви - 9.5 лет и для пальто - 49 лет. Было только пару счастливчиков, которые смогли получить тогда одежду от американцев. Часто дети не могли идти в школу, так как единственная пара обуви находилась в ремонте.

Единственной "привилегией", если это так можно назвать,был пайок, но все равно переселенцы чаще болели чем местные жители. Врачи диагнозировали желудочные и кишечные отравления, недоедание и туберкулез. У переселенцев не было товаров для обмена, никаких знакомых среди местных и никаких огородов с овощами перед домом.

Денег для черного рынка у них также не было. Независимо от прежне занимаемых должностей, каждый цейссианец получал 150 рейхсмарок в месяц, при этом жене платили 90 марок и каждый ребенок получал по 60 рейхсмарок.

***

Кюппенбендера перевели в крепость Крансберг в Таунусе, где находилась прежде штабквартира Люфтваффе. Теперь это был "interrogation camp" для 50 ученых и инженеров. Хйальмар Шахт, бывший директор Райхсбанка, которого интернировали туда же, вспоминал, что ему было интересно там встретить этих "выдающихся людей", которые "практически все представляли цвет экономической и научной жизни Германии". Для американских офицеров этот лагерь был "the dustbin", то есть "мусорным ведром".

***

В начале 1946 г. доктор Герберт Кортум и Артур Пульц, одаренные конструкторы, покинули группу и отправились в Йену. Как и многие Генри Гульдбрансен был неуверен, что он будет делать дальше. В своем письме полном сомнений он писал родне "Я сросся с фабрикой Йена и проработал там 33 года. Свою душу я оставил в Йене". Для руководства в Хайдельхайме это было тревожным сигналом.

***

Так как многие не верили в возрождение немецкой промышленности, некоторые работники согласились переехать в Штаты. Так уехали незаменимые специалисты доктор Вернер Вайе и доктор Вилли МертЕ. Первый заведовал раньше электротехнической лабораторией, а второй отвечал за фотооптическое расчетное бюро.

Случилось и худшее. Доктор Вернер Штраубель покончил жизнь самоубийством. За два года до этого умер в Йене его отец, профессор Рудольф Штраубель, который тесно сотрудничал и дружил с Аббе и на протяжении 30 лет возглавлял предприятия КЦ. Эвакуированные были потрясены. Во время Третего Рейха, с Вернером Штраубелем обходились как с "полу-евреем" и его коллегам приходилось часто за него заступаться. Сейчас, после долгожданного освобождения, этого человека покинули силы жить так дальше.

19 февраля 1946 счел счеты с жизнью также доктор Генрих Кесслер, руководитель центральной группы контроля качества. "Многие из нас не могли поверить в его смерть", сообщал Пауль Хайнрихс. Пауль Хайнрих сказал военному руководству, что "на нас лежит вина за то, что своим бездействием и обречением на неизвестное будущее мы довели человека до самоубийства. Его поступок является тяжелым приговором тем, кто ответсвенен за все это".

***

Для предотвращения упаднических настроений под руководством профессора Бауерсфельда была создана летом 1945 г. маленькая группа ученых и инженеров, которая обсуждала планы будущего производства. Они хотели начать с производства очечных стекол и в перспективе перейти к изготовлению объективов.

_________________
FM http://rangefinder.ru/glr/showgallery.p ... puser/1849

Я выложил статью Кэприлейна о немецких оптических раритетах, которые вывезли американцы из Йены. Статья находится здесь: http://album.foto.ru/photos/121134/



Спасибо FM за ссылку. Впервые вижу эту фотографию.

на молотке продавали эту фотографию, что-то за 1000 руб..не очень ясно что на ней, возможно исторически важное что-то

_________________
FM http://rangefinder.ru/glr/showgallery.p ... puser/1849

Я бы сказал, что это очень историческая фотография и для меня загадочная. На фотографии ясно видно. что камеры комплектуются Тессарами 3.5/50 мм в убирающейся оправе. Поэтому возможны варианты:

а) На фотографии фабрика в Дрездене до 1942г. и Контаксы комплектуют тессарами Цейсс Икон.

Люди на фотографии не похожи на немцев, но костюмы у них из дорогого материала, итальянского типа пошива и как раз предвоенного и послевоенного кроя. Похоже, что у двух из них костюмы шились по примерке. Рубашки покроя распространенного уже после войны. У крайнего мужчины в костюме справа английский клубный галстук, но он не английского происхождения, потому что у них полоска должна идти не слева на право, а справа на лево. На фотографиях тех лет не встречал, что немцы носили клубные галстуки. Вполне вероятно, что это все таки русский.

б) Тогда делаем вывод, что это русские и они возможно посещают фабрику в Йене. Но стоп, До 50-го года Тессары в Йене сделали в количестве нескольких штук с контаксовским креплением и это было в 1945 году, до сборки первых Контаксов. Значит остается все таки завод Арсенал.

в) Возможно, начав производство Тессаров в 50-ом году, Цейсс в Йене передал определенное количество Тессаров на Арсенал с какой-то целью. Никогда о таком не слышал и не встречал тессары с Киевами. Возможно это Киева для начальства, но скорее можно предположить, что такие камеры бы комплектовали светосильными Зоннарами. В общем для меня фото остается загадкой.

Может кто знает, что за объектив на фотографии? Возможно были советские объективы с такой оправой? Я не встречал.

А что вы скажете на счет бирочек, которые прикреплены к камерам? Это картонная табличка, в которой есть отверстие для проволочки или веревочки и оно обклеено красным или коричневым кружочком. Никогда ничего подобного не встречал на советских изделиях, а вот из Америки или Европы камеры приходили ко мне из комиссионных магазинов с похожими бирками.

Вы вероятно намекаете на No name Kiev для западных рынков сбыта? Такие Киева комплектовались обычно немецкими Зоннарами. Вообще странная камера Киев без названия. Зачем надо было гравировать, что сделано в оккупированной Германии, ведь это же неправда? Бирки вообще может быть циркулировали только во время сборки до окончательного контроля. Мы уже читали, что немцы на КЦ в Йене были ужасными формалистами. Почему же не предположить, что они требовали отработку всего процесса сборки до мелочей, как это было в Германии?

Я немного не понял, Вам приходили Киева с такой биркой? Коробочные Киева? Просто многие продавцы цепляют такие бирки или наклейки на товар, чтобы при поступлении заказа быстро найти на складе. Вроде бы даже видел подобный набор бирок в местном канцелярском магазине.

П С Даже немцы признают, что Киев является самой загадочной камерой, и что он совсем не так уж прост, как может показаться на первый взгляд. Но об этом будет говорится в дальнейших постах.

Я всего лишь предположил, что подобные бирки скорее всего использовали в Германии, а не в СССР. Это никак не похоже на советскую промышленность, это не наш стиль Хотя возможно, что их же привезли вместе с комплектами деталей и использовали на первых камерах на технологическом этапе.

altix No name Kiev это похоже красивая легенда.

1. Это Киев 4А, обычно 63-64 года выпуска. Зоннар на них встречается какой попало, часто конца 40х, что уже вызывает вопросы. Камера абсолютно обычная и ничем не отличается от серийной 4А. Салазки без "сделано..." 64 года видел на обычной камере.
2. Слишком много появилось именно когда появился спрос, настолько много, что начали появляться экземпляры с Юпитером 8. Бывали случаи покупки в Киеве сразу нескольких камер у одного торговца, что тоже вызывает вопросы.
3. По утверждению одного старого мастера с Арсенала, щитки без номера - производственный брак, и были в свободной продаже в киевском магазине "Юный техник". Оснований не верить у меня нет.

Похоже один из предприимчивых торговцев в конце 80х придумал неплохой источник дополнительного дохода.
Имея заводскую гальванику и доступ к бракованным щиткам это не сложно.
К примеру на заводе ФЭД(точнее на территории завода Коммунар - до войны принадлежавшей Трудкоммуне) просто валялись в 70х детали камер предвоенного периода, в том числе и верхние щитки с браком, есть живой свидетель.

названия на камерах на фото - я не наблюдаю

Я бы сказал, что это красивая афера. Я все же думал, что эти Киева все таки из 60-х годов и в афере были задействованы немцы с залежами Зоннаров на складах. В 50-х годах Йенскую контаксовскую оптику делали для оберкохенских Контаксов. Но начиная с 1953 г. штутгартцы потихоньку начинают собирать объективы сами. Там вскоре грызня между ними пошла и Йеной, так как Оберкохен раньше Йены после войны зарегистриовал на себя название Карл Цейсс со всеми вытекающими, а КЦ из Йены еще долго доказывал, что он не верблюд. Вероятно остатки оптики на Контакс остались в Йене и с безымянным Киевом они пытались хоть как-то завоевать западный рынок. Это не только мое мнение. Такие Киева имеют надпись сделанно в оккупированной СССР Германии. Всем было известно, что Йена не производит уже Контаксы, а тут легенда пошла мол со складов оптика и камеры, хотя это были на самом деле Киева.

Я вижу, что названия есть. У тех, что дальше стоят они даже краской заполнены. Похоже, что кириллическими буквами Киев.

Феликс





Похоже?

Надпись сквозь хром. На заводе я думаю такое делать бы не стали. И далеко не на всех она есть. Я например в руках держал камеры без неё.

Да, похоже. Понять трудно, но то что надпись есть - это точно. Так что, все же 1947 г. Йена? А как же Тессар? Тессары собирали в Дрездене, в Йене успели несколько штук собрать в 1945, и все они прототипы. Может конечно привезли партию со складов в Дрездене. Там пострадали в основном цеха и офисные помещения, склада вроде бы оставались целыми. Я же говорю, загадочное фото.

Жаль под рукой нет фотографий Тессаров 1945 г. Постараюсь выложить в ближайшее время.